Rambler's Top100
Четверг, 28.03.2024, 17:00
Вы вошли как Гость| Группа "Гости" Приветствую Вас Гость | RSS
Главная страница | Diamanda Galás - Umbra et Imago Russian FanSite Форум | Регистрация | Вход
[Новые сообщения · Участники · Правила форума · Поиск · RSS]
  • Страница 1 из 1
  • 1
Umbra et Imago Russian FanSite Форум » Общий » Музыка » Diamanda Galás
Diamanda Galás
illyafalcoДата: Воскресенье, 01.07.2007, 20:28 | Сообщение # 1
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 166
Статус: Offline

Среди самых экстраординарных, сильных, независимых, необязательно красивых, но поразительно талантливых женщин-перфомеров, таких как Карен Финли, Энни Спринкл, Лидия Ланч, Линда Монтано, Лори Андерсон, Элеонора Антин, Рэйчел Розенталь … имя Диаманда Галас сегодня больше символ, чем реальность. Она - одна из немногих певиц, которой удалось реализовать себя не только как записывающегося исполнителя, но и как уникального перфомера.
Трудно найти более необычную, более парадоксальную певицу. Одиночка, сознательно поставившая себя вне рамок мэйнстрима музыкального процесса, обладающая уникальным диапазоном голоса в четыре октавы, Диаманда Галас - одна из самых поразительных в своей оригинальности певиц, оказавшая помимо всего прочего глубокое влияние на развитие всей новейшей музыкальной сцены.
Объединив оперную вокальную технику и джазовую импровизацию, виртуозную игру на фортепиано и возможности электронной музыки, полифонию и экспрессивность рок музыки с греческим традиционным пением (где голос всегда являлся политическим инструментом), Диаманда Галас изменила само представление о перфомансе и способе его восприятия. Не только как музыкант, экспериментирующий с различными техниками, направлениями и музыкальными источниками, но и как личность, внесшая социальный и психологический контекст в специфику своих проектов.
«Майк Тайсон голоса», Диаманда Галас принесла в музыкальную культуру нечто совершенно невиданное: страсть (которая всегда – кровь и крик), которую Мария Каллас вернула опере, Орнетт Кольман и Альберт Айлер джазу, Элеонора Дузе театру, а Марта Грэм – хореографии. Как в свое время Вильгельмина Шредер-Девриент, Диаманда Галас подняла bel canto на новый уровень, добавив в оперную технику звуки и трагическое чувство настоящей жизни. Она первой начала петь сразу на нескольких языках, в семь микрофонов, используя голос, как первичный, сверхчеловеческий инструмент.
Голос, который и голосом трудно назвать, настолько все в нем стянуто в одну точку. Это своего рода сфера, в которой циркулирует до предела сконцентрированная боль. Голос, у которого есть свое пространство, своя мука, неизбежность, своя память, свое искушение и свой безупречный свет. Он имеет не большее отношение к сложившемуся восприятию современной ему музыки, чем руины ко времени. Это и объясняет, почему при всеобщем если не понимании, то все же внимании и уважении к творчеству Галас, ее пение до сих пор продолжает казаться предельно эзотеричным и малодоступным, а ее пресловутая «ярость» стала притчей во языцех.
Американка греческого происхождения Диаманда Галас родилась в Сан-Диего, в религиозной православной семье. Ее отец руководил джазовой группой и евангелистским хором в колледже, где преподавал греческую мифологию. С пяти лет она играла на фортепиано, с 13-ти выступала в группе отца в барах и American Legion halls, с 14 лет выступала в составе симфонического оркестра San Diego Philharmonic, а в шестнадцать - в художественных галереях Сан-Диего с программами народных греческих и турецких песен под минимальный аккомпанемент ударных. Когда Люк Теодор из Living Theater group (впервые поставивший “Служанки” Ж. Жене) увидел ее перфомансы, он пригласил ее в San Diego Gennessee Mental Health Institution, где она представляла свои сольные проекты в палатах для шизофреников. Отказавшись от карьеры профессиональной пианистки, но, продолжая экспериментировать с вокалом, в конце 70-х в Калифорнийском университете Диаманда Галас изучала искусство перфоманса, и кроме того нейрохимию и иммунологию. В Center for Musical Experiments Диаманда Галас работала с электроникой и новыми музыкальными технологиями.
Одна из немногих белых женщин, допущенных в чрезвычайно закрытую в то время культуру «черной музыки», следующие несколько лет она выступала с различными джазовыми коллективами, последователями школы пост-Орнетт Кольман. Переиграв весь классический и джазовый репертуар, Галас решила отказаться от музыкального сопровождения, чтобы использовать только силу своего голоса, как самого мощного инструмента в выражении эмоций.
Ее дебют состоялся в 1979 году во Франции на Festival d’Avingon в опере югославского композитора-модерниста Винко Глобокара “Un Jour Comme Une Autre”. В опере использовалась атональная музыка, multi-phonics и экстремальная вокальная техника на особых частотах, где Галас применяла виртуозный прием повторения звуков разной высоты на одном дыхании.
В своем первом европейском турне, по приглашению директора “Theatre Gerard Phillipe Saint-Denis” Рене Гонсалеса, Диаманда Галас представила два сольных проекта: solo-scream opera “Wild Women With Steak Knives” (вошедшую как саундтрек в фильм Дерека Джармена «The Last Of England») и “Tragouthia Apo To Aima Exton Fonos” (“Song From The Blood Of Those Murdered”) о жертвах военной хунты, находившейся у власти в Греции с 1967 по 1974 год, в которых она впервые использовала пять микрофонов, политональные этнические конструкции, профессиональную оперную технику и традиции греческого пения “demotiki” и “rembetika”. В интервью журналу «Research#13» Диаманда Галас объяснила свою позицию: «Я хотела создать непосредственную экстроверсию звука, чтобы передать направленное, сфокусированное послание, понятное, как пистолет».
Но реальность такова, что разразившаяся в Америке в начале 80-х годов эпидемия СПИДа, не могла оставить ее равнодушной, ни как человека, ни как музыканта, ни как биохимика. Начав свою деятельность в организациях, занимающихся исследованием СПИДа, именно как ученый-иммунолог, она стала свидетелем беспощадного обстракизма, которому подвергаются ВИЧ инфицированные люди со стороны церкви, собственных семей и даже врачей.
Начиная с 1984 года, когда Диаманда Галас приступила к записи того, что станет самой важной работой ее жизни – трилогии “Masque Of The Red Death”, основанной на новелле Эдгара По «Маска Красной Смерти», все ее проекты будут так или иначе обличать невежество, предрассудки, ханжество общества, бездействие и лицемерие правительства и церкви по отношению не только к проблеме СПИДа, но и к жертвам социальной дискриминации и политических режимов.
Первый, самый “религиозный” альбом трилогии, “The Divine Punishment”, был представлен на ARS Electronics Festival ( в Osweg Shipyards, Linz, Austria) 23 июня 1986 года, где Галас пела, стоя среди дыма и огня, на качающихся лесах высотой 50 метров. После выхода второй части трилогии “Saint Of The Pit”, Галас получает грант от "Ford Foundation” и уезжает в Берлин, где заканчивает работу над третьей частью, альбомом “You Mast Be Certain Of The Devil”. Это жесткий, сардонический альбом, который построен на ритмах традиционных госпелов под аккомпанемент рояля, органа и перкуссии. Во время представления одной из частей трилогии, умирает ее брат Филип-Димитри (поэт, актер, драматург и постановщик ее перфомансов), у которого за месяц до этого был обнаружен ВИЧ. Работа Галас, в какой то мере оказалась пророческой, то, что раньше касалось друзей и знакомых, сейчас затронуло ее семью, что стало трагическим переломом в ее мировоззрении.
Перфоманс “Masque Of The Red Death”, был первым глобальным музыкальным проектом, касающимся опасности возрастающей эпидемии СПИДа. Трилогия, содержащая библейские тексты из Левита, Псалмов и Плача Иеремии, композиции на стихи проклятых французских поэтов Жерара де Нерваля, Тристана Корбъе и Шарля Бодлера, построена на ритмах госпелов и традиции греческой погребальной музыки “Moirologia”, на траурных песнях Portuguese fodo и ритуальных песнях-плачах женщин южной Греции – Maniots. То, что этот проект, разрушивший сложившиеся понятия и категории, разделяющие оперу и рок, высокое искусство и зрелище, гораздо более радикально, чем Нина Хаген или Филип Гласс в “Liquid Days”, самый выдающийся музыкальный перфоманс десятилетия, был абсолютно проигнорирован критиками, остается непостижимой загадкой.
За акцию “Stop the Church” в St. Patrick’s Cathedral, направленную против кардинала Джона О'Коннара, (выступающего за запрещение средств контрацепции и отлучение от церкви католиков, поддерживающих разрешение абортов, организации ACT UP и WAC (Women’s Action Coalition)) и перфоманс следующего проекта “Plague Mass”, представленный в нью-йоркском Епископальном соборе Saint John the Divine в форме мессы, и направленный против ханжеского равнодушия Католической церкви к проблемам эпидемии СПИДа, Диаманда Галас была арестована. Ее видео на песню “Double Barreled Prayer” было показано по Christian Broadcasting Network, как иллюстрация утверждения, что «рок-музыка является орудием дьявола». В обращении к суду она сказала: "Этот "Дом Сострадания" препятствует работе людей, которые пытаются что-то сделать, чтобы прекратить эпидемию СПИДа, препятствуют молиться нам словом и делом для сокрушения Чумы”.
В Италии перфоманс “Plague Mass”, прошедший на Festival delle Colline, правительство и Католическая церковь назвали “богохульным” и “кощунственным”. За эту же работу ее наградил фонд “Meet the Composer” и “Ford Fundation”, а часть альбома была преобразована для “Coalition for Freedom of Expression” на VII International AIDS Conference в Сан-Франциско.
В 1992 году на Mute Records выходит мрачный альбом “The Singer”. Альбом состоит из интерпретаций классических блюзов и госпелов в манере Билли Холлидей и Пола Робсона, под записанный особым способом рояль, с использованием семи микрофонов. Исполненные с такой суровой простотой, с таким страстным отчаянием, они предполагают отсутствие всякого аккомпанимента. “The Singer”, как и “Plague Mass”, воспринимается почти на подсознательном уровне, подобно ритуальным гимнам Voodoo, которые также построены на формах христианской церковной музыки. “Здесь главной является тема изоляции, одиночества, чрезвычайной эмоциональности человека. – говорит Диаманда Галас, - это то, с чем я столкнулась в жизни сама”.
Самодисциплина, самоизоляция и ежедневные вокальные тренинги в течении более десяти (!!!) лет дали в результате то, что Френк Келли (специалист по bel canto и учитель ДГ) назовет “титановые связки” XX века. Уникальная певица, обладающая абсолютными вокальными возможностями, Диаманда Галас сотрудничала с различными музыкантами: Джеромом Роббинсоном, Стивеном Сандхеймом, Джон Пол Джонсом, Дэвидом Харингтоном из Kronos Quartet, Трентом Реснером солистом Nine Inch Nails, Яннисом Ксенакисом, Джоном Зорном, Берри Адамсоном, Coil, Khan и выпустила более десяти отличающихся по стилю и технике исполнения альбомов.
За три месяца, в конце 1993 - начале 1994 года, вместе с бывшим басистом “Led Zeppelin” Джоном Пол Джонсом, Галас записала жесткий блюзовый альбом “The Sporting Life”, используя Hammond organ, ударные и басс гитару. Это песни о любви людей, находящихся в маргинальных ситуациях в манере фильма «Faster Pussycat Kill Kill Kill», исполненные с большим чувством юмора и лишенные сентиментальности. 14 октября 1996 года в Лондоне прошла премьера новой программы Галас “Malediction and Prayer”, в которую вошли каверверсии песен Son House, Джонни Кэш и Фила Окса и собственные композиции Галас на стихи Мигеля Михо и Паоло Пазолини. Как и в “The Singer”, музыкальное сопровождение сведено к минимуму: только рояль.
Продолжая экспериментировать с возможностью непосредственно голосом выражать абстрактные по форме мысли, она снова обратилась к темам клаустрафобии, шизофрении, психологического насилия, бреда, отчаяния и маниакальной депрессии. Это достигло предельного выражения в трех самых шокирующих пефомансах Диаманды Галас: в феврале 1992 года в The Kitchen (New York) был представлен один из самых мелодичных, самых личных и страшных проектов Галас, полностью вокальный альбом “Vena Cava”, основанный на стихах брата, и посвященный полной изоляции и постепенному разрушению сознания больного СПИДом, где граница, отделяющая СПИД и другие болезни, становится менее отчетливой; в электроакустической монодраме "Insekta", мировой премьерой которой, 8 июля 1993 года Диаманда Галас открыла в Нью-Йорке "Serious Fun Festival" и в радиопостановке “SchreiX” на Knitting Factory в 1995 году, где она впервые использовала квадрофонические звуковые системы и пела в два микрофона.
Публика находилась внутри своеобразной звуковой клетки, образованной четырьмя акустическими колонками, а световое сопровождение менялось невероятно быстро, в унисон с пространственными манипуляциями звука внутри квадрофонической системы, что идеально выражало идею "Insekta", как феноменологического переживания о невозможности выбраться из некоего замкнутого пространства (физического и\или психологического). В програмке давалось определение: «Insekta – безымянный, безликий, анонимный, презираемый и униженный, чья анонимность и/или осознанная бесправность делает его подопытным материалом для различных исследований». Здесь возникает аналогия с театром парадокса, с пьесами Беккета - многие герои, которого парализованы или заключены в узкое пространство.
Альбом "Schrei X Live/Schrei 27" – основан на первом радиовыступлении Галас в 1994 году "Schrei 27", которое состояло из нескольких частей по 27 минут каждая, представляющих признания различных персонажей – измученного ребенка, жертвы изнасилования на грани сумасшествия, маньяка, воющего в камере смертников и тех, которые могут быть извлечены из человеческого мозга химическими или механическими манипуляциями.
Хотя в этой работе использованы тексты самой Диаманды Галас, а также Джоба и Томаса Эквинас, идея содержания (текста), как традиционной музыкальной лирики, есть лишь один из компромиссов. Уступив свои функции звуку - неистовым и неоднозначным возгласам, крик, являющийся главной «лирикой» Schrei X, оказывается не эхом голоса, а посторонней, взрывающей его силой. Криком, заранее предумышленным, и в то же время как бы посмертным; от него ничего не останется. Музыка при этом есть форма надрыва звука, сама его нестабильность, возможность и непреодолимость голоса (шепота, речи, крика). Здесь дан выход предельно сконцентрированным эмоциям.
Как пишет профессор Бернхард Вальденфельс: “Не существует непосредственной акции (т.к. она провоцирует ответ), кроме той, которая подобна крику, а не речи. Нельзя отрицать, что практические познания, ситуативные требования и ответы были бы ни чем иным, как мгновенным шоком, если бы они не были многообразно артикулированы, стабилизированы и профильтрованы. Опыт открывается не только вверх, как внушают традиционные решения, но он открыт по сторонам и вниз”.
Релиз двух самых последних альбомов Диаманды Галас - “La Serpenta Canta” и “Defixiones, Will and Testament” намечен на конец 2002 года. В альбоме “Defixiones, Will and Testament”, посвященному всем погибшим и исчезнувшим во время первого холокоста (1914-1923), Галас использует различные поэтические источники и музыкальные стили. Она снова обращается к традиции греческих песен rembetika и amanedhes (обычно исполняемых на bouzoukis (греческий струнный инструмент наподобие гитары) и ouds (арабская лютня)), используя фортепиано и голос, чтобы передать все инструментальные и эмоциональные ньюансы, возрождая спонтанное, импровизационное пение – amanes, характерное для всего Среднего Востока. В православных странах такая музыка всегда была запрещена и считалась языческой, т.к. относилась к дохристианской погребальной традиции. Галас также продолжает экспериментировать с электроникой. Композиции на стихи Анри Мишо и Цезаря Валехо содержат определенное количество электронных обработок, в которых голос пропущен через расширяющий звучание ремодулятор. Я не могу сказать, что этот альбом возвращает нас к одной из самых знаменитых работ Диаманды Галас - Plague Mass, он не соответствует структуре мессы в ее каноническом смысле, он скорее кафедральный, чем литургийный. Но сонорная глубина органа, перкуссия, разрозненные голоса, хор и соло и, конечно же, обращение к темам - напомнить о мертвых, которые не забыты; дискриминация людей, которых воспринимают как "прокаженных" и заклейменных из-за "грехов" или веры, и одобрение церковью и обществом крови и массовых жертвоприношений "нечистых" (что составляет сущность Plague Mass), утрата праха и памяти о мертвых - главный вопрос Orders from the Dead. Мертвых не безмятежной смертью мира которая – покой, тишина и конец, но той иной смертью, каковая есть смерть без конца, опыт отсутствия конца!
Об исключительности Диаманды Галас говорит и то, что помимо исполнения известных композиций Билли Холидей, Скримин Джей Хоукинса, Яниса Ксенакиса, Кшиштофа Пандерецки, она достигла поразительных успехов в исполнении забытых произведений. К ним относятся композиции на поэму “The Dance” армянского солдата и поэта Сиаманто, казненного турками в 1915 году, на поэму о Бейруте “The Desert”, сирийского поэта Адониса, аранжировка литургической мелодии “Ter Voghormia” Марара Якмалиани и песни Сотирии Беллоу, знаменитой исполнительницы rembetika первой половины XX века.
Обращение музыканта к скрытым историческим фактам, использование забытых поэм, попытки посредством музыки сказать: прошлое не ушло, история еще не написана! – чрезвычайно редко. Для человеческого духовного опыта может быть одинаково важно и то, что произошло с ним вчера, и то, что происходило с человечеством тысячелетия назад. Сопоставить человека с бесконечной средой, сличить его с несчетным количеством людей, мимо него и вдали от него проходящих, соотнести человека со всем миром – вот смысл любого искусства. Этот постоянный риск, эту предельную напряженность и показывает Галас в своем новом альбоме. Где голос предстает как голос уже исчезнувшего живого, живьем исчезнувшего в самом своем же звучании, в самотождественности звука, поддерживаемого через излом истории, но способного звучать лишь с этим изломом в горле. То есть как бы несомым «абсолютной ответственностью»: необходимостью отвечать и ручаться за то, что остается без ручательств и ответа. Это предел, которого может достичь искусство; та бездонно-темная точка, к которой тянуться искусство, желание, смерть, ночь и воля.
“Defixiones, Will and Testament” - характерный для Галас, поразительно актуальный альбом о столкновении культур, религий, политических и социальных интересов, о жертвах армянского геноцида 1915 года и искуплении. Здесь можно провести параллель не только с греками, более миллиона которых были депортированы во время греко-турецкой «этнической чистки» в 1922-1923 годы или вторым холокостом – массовом уничтожении евреев нацистами, но и с действиями ООН в Югославии и на Ближнем Востоке. Сколько событий, сколько хроник, сколько судеб! Им хочется, чтобы что-то взяли от них, хоть что-то и приняли бы в свою жизнь, в кровь свою, и спасли бы и жили бы с этим дальше! Эти неисчерпаемые монологи среди вспыхивающих вдруг импровизаций! Это гибель и боль, которая повторяется от поколения к поколению. Убитые, отнюдь не покоятся в мире!
Второй альбом - La Serpenta Canta, стилистически очень отличается от первого, представляя собой цикл песен под рояль. В нем Диаманда дает ответы на поставленные ранее вопросы о человеческой природе преследователей и ответной реакции, повторяя в манере традиционного госпела "ни одна могила не сохранит мое тело". Аудитории, привыкшей к быстрой смене новостей, песням-однодневкам, будет не легко понять подобную работу. Трудность восприятия заключается еще и в том, что необходимо прочувствовать боль и ярость, которая движет песнями Диаманды Галас. Без ярости нет никакой истории, есть только красота, навязчивая красота голоса, звучания, поэзии и эмоциональности. До тех пор пока не удастся найти в себе эту ярость, которая соединится с яростью в музыке, чуда не произойдет. Эти два альбома, по сути, энциклопедия человеческой драмы, показывают ее исторический, философский и религиозные аспекты в комплексе с собственными размышлениями Галас о смысле жизни, страхе и одержимости. Это дрожь человеческого тела, в котором вибрирует мир.
'' Греческий миф об Орфее и Эвридике гласит: в творчестве преуспеешь, лишь если отдашься безмерному опыту глубины (опыту, признававшемуся греками необходимым для созидания; опыту, в котором произведение испытует сама его безмерность) ради него самого". В применении к творчеству Диаманды Галас нельзя говорить о прогрессе, об общем направлении его развития – только о стихии голоса, его неистовой силе, представляющей чистую страсть времени. Ее песни это не отчет о переживании, а само это переживание, возвращение к событию. Путь куда более сложный, чем простой голосовой экстримизм. Потому так трудно сказать что-либо о ее пении: в каком-то смысле это не голос, а средство дать звуку существовать, установить подвижный горизонт вокруг застывших музыкальных форм, штампов, смыслов. Где голос - вестник той жесткой, лишенной сентиментальности истины, которая есть не «желание сказать», а есть «невозможность не сказать». Она использует голос так, как Джими Хендрикс использовал свою гитару: безжалостно и до конца.
21 апреля 2002 года в санкт-петербургском Театре оперы и балета при Консерватории им. Римского-Корсакова продюсерская группа «Лаборатория звука» представляла премьерный концерт Диаманды Галас. Как на своем первом выступлении в России (в московском Театре Эстрады в ноябре 1997 года), Галас использовала только Steinway grand Piano, высвечиваемый единственным фиолетовым лучом на погруженной в полную темноту сцене. Композиции на стихи Анри Мишо, Поля Целана, Жерара де Нерваля, Цезаря Валехо, Паоло Пазолини, несколько песен Орлетт Кольман в стиле free jazz, рембетики Сотирии Беллоу, греческие, армянские и турецкие народные песни – вот репертуар прошедшего концерта. Своеобразный “Greatest hits” за последние 15 лет.
Музыка - не выразима и, тем более не передаваема. Я не могу дать представления о голосе, в круговращении интонаций которого, как в циркуляции некоторых сонат, только третий повтор раскрывает нам сверхъестественную глубину драмы. Никаких остановок, никакого предела, никакой патетики. Сонорная полнота грудного регистра, как фундамент удерживает головной, который с легкостью достигает четвертой октавы и является фоном для мелодии, которая развивается за пределами двух различных высот звука, взятых одновременно. Балансируя на грани между звуком и криком, между классическим оперным исполнением и экстремальной вокальной техникой, Галас удается непосредственно голосом передавать эмоции людей, доведенных до сумасшествия, жертв болезней, закона, социальной дискриминации, трансформируя мысли в звуки и мысль в послание. Как будто от песни к песни она гонит какого-то зверя.
Тайна такого исполнения не поддается раскрытию. Вмещающий в себя четыре октавы диапазон ее сильного меццо-сопрано, относится к чудесам этого мира. И это раскрывает передо мной такой горизонт неуверенности, такую глубину грусти и потрясения, что я сама себя спрашиваю: было ли это вообще? Со-Бытие! Это напоминало спуск, который начинаясь из бездны, к бездне и вел. От ее голоса я становилась безумной. Он казался мне неподвижным, высоким и гладким, высотой, отталкивавшей меня вниз. Он был мощным и пустым, властным и нежным, словно ритуальным. Самое человечное ее движение – удар ладонью по роялю – вызвало во мне бесконечную неловкость, жуткую грусть; в этом движении было нечто приковывающее пространство к одному единственному событию, с поразительной напряженностью выявлявшему расстояние всего в несколько шагов.
Мне бы хотелось вернуться к той черте, которая показалась мне существенной, пояснить, что ее лицо в основном было очень веселым, что веселость эта проникала даже в самые мрачные моменты, откуда даже тогда поднималось отражение некой радостной ясности, быть может далекой, почти отсутствующей, но тем более ощутимой. Даже в столь пронзительном, почти животном безумии крика, в котором все разлеталось вдребезги, даже в ее сдержанности, которая казалась мне поразительной, появлялась улыбка.
Не знаю, что уж такого необычного, тревожного и горестного было в ее позе за роялем, в ее непреклонности, серьезности, в чувстве собственной ответственности с какой она сама за собою следовала в раз и навсегда выбранном направлении, в том глухом шуме хлопка по роялю? Ни разу не обратившись к залу, она сохранила ту спокойную дистанцию, что уравновешивает притяжение, запутанность и неустойчивость жизни, ее опасный напор, и сделала эту встречу более сокровенной, на какое-то мгновение, наделив всю протяженность толпы отблеском этой новой реальности, которая превосходит собой любую печаль, любую надежду и любое утешение. Словно она была на одном конце времени, а мы – на другом.
Опера “Nekropolis”, над которой Диаманда Галас сейчас работает, продолжает развивать идею, на которой построена “Insekta” - существование “City of the Dead” - «невидимого населения», скрытого от основной массы общества, как, например заключенные или брошенные своими семьями умственно-отсталые люди, ставшие объектами для различных биохимических исследований. Как объясняет сама Галас, - «В основном это относится к пациентам государственных психиатрических клиник или таких мест, как The Willowbrook в Нью-Йорке, где семьи, в которых есть умственно-отсталые люди, позволяют проводить исследования вируса гепатита на своих родственниках. Более тысячи людей умерли там из-за гепатита. Эта работа также затрагивает последствия исследований химико-биологического оружия, которые проходят в Fort Dietrich в Балтиморе. В 1974 году Сенат объявил ратификацию на соглашение против CBW исследований, но они были продолжены под именем «CBW исследования в оборонных целях», так что нужно быть очень наивным, чтобы думать, что это когда-нибудь закончится».
Много лет Галас сотрудничает с людьми из организации “Database – Documentation for AIDS Research and Information”, работающими с подобной информацией. Она создала свою собственную компьютерную систему “Intravenal Sound Operations”, которая содержит различные сведения, касающиеся не только биохимических исследований и эпидемии СПИДа, но также ее целью является предоставление информации о жизненно необходимых медицинских препаратах и об альтернативных видах терапии.
На очереди также премьера перфоманса “Caligula”. «На протяжении многих лет мужчины воплощали на сцене свое представление о жутких женщинах, так что будет справедливым, если женщина представит образ чудовищного мужчины», - сказала Д.Галас в одном из интервью.
Адекватное восприятие музыки, даже подготовленным и непредубежденным слушателем, возможно только в комплексе культурных, эстетических, психологических, политических и социальных аспектов пространства, в котором сформировалась новая музыкальная лексика. Диаманда Галас показывает нам жизнь в подлинном смысле этого слова; перспективу бесконечного развития, становления, поиска. Существование преград, драматичных ситуаций, человеческой непримиримости против забвения, против неблагодарности и отречения, против времени, которое притупляет горе и заживляет любые раны и есть признак живого существа. Это зрелость и ответственность встать лицом к лицу с миром.
Петь под нажимом смерти (у самой Диаманды Галас гепатит Ц) – это не значит петь о смерти, а петь на ее горизонте, неизбежность которой нельзя недооценивать, вступаешь ли ты в диалог со смертью по соглашению, по настоятельной необходимости или по долгу родства – кровного, расового и даже этического. Какова природа ее пения? Что делает его столь необычным, что оно порождает подозрение в нечеловечности любого человеческого пения? Такое пение ведет к отказу от себя, к выходу за наложенные на себя пределы. То, что она делает, не имело прецедента в прошлом. Зрелище и виртуозное исполнение она превратила в человеческую драму, став первой трагической актрисой на музыкальной сцене. Она одна из немногих, кто не проводит границы между жизнью «на сцене и за сценой (может быть немного более агрессивная, более резкая, менее защищенная)».
Диаманда Галас уверяет, что общие и внеличностные идеи нашли в ней простого выразителя: ведь они независимы от драматических случайностей биографии. Она не заботится ни о каких традиционных формах, ни об одобрении со стороны публики, пусть даже самом сдержанном. С этой точки зрения ее перфомансы уже не представляются некой маргинальностью, способной поколебать устои общества. Об ее перфомансах следует думать не просто как о шумных событиях, а как о процессах, в которых смещаются границы, где возникает вопрос: «Как интерпретировать?»

Источник


Сообщение отредактировал illyafalco - Воскресенье, 01.07.2007, 20:32
 
illyafalcoДата: Воскресенье, 01.07.2007, 20:49 | Сообщение # 2
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 166
Статус: Offline

В 1989 году во втором по величине христианском храме города Нью-Йорка, Соборе Св. Петра, произошло событие, для Североамериканских Соединенных Штатов беспрецедентное. Американская гражданка греческого происхождения Диаманда Галас была схвачена полицией на месте преступления и арестована за "акт святотатства". Если учесть, что США - страна, считающаяся свободной, демократичная, может быть даже слишком демократичная, то никакой "стандартный" и заурядный сатанинский шабаш с пентаграммами, козлиными мордами, перевернутыми крестами и пластмассовыми рожками не привлек бы внимания полиции, как впрочем и прессы и, естественно, публики, т.е. в "акте святотатства" этого самого "святотатства" должно было быть более, чем достаточно. И, наверное, даже не тот факт, что актриса была по пояс обнажена, и не потоки крови, выливаемые на нее из огромных железных ведер, возмутили пуританское американское сознание. Ответ следует искать в мощнейшем нечеловеческом заряде энергии ее голоса, пробившем скорлупу обывателя и напомнившем не слишком разборчивой публике о существовании потусторонних, запредельных и пугающих областей, о которых она, публика то есть, предпочитает не думать, и отражение которых в искусстве воспринимает, как богохульство и сатанизм. Так кто же она, эта певица, ставшая символом артистической экстравагантности и духовного и творческого экстремизма, чей голос обладает абсолютными вокальными возможностями, которую считают современным эквивалентом великой Марии Каллас и чье имя ( не псевдоним!) означает "Бриллиант Вселенной".

Диаманда Галас родилась в Штатах 29 августа 1955 г. в семье музыканта, эмигранта-грека, получила джазовое образование и с шестнадцати лет начала выступать по клубам с сольными программами греческих и турецких народных песен, т.н. "айфеттА" - протяжных, печальных, под минимальный аккомпанимент ударных, выступала в художественных галереях и даже в психушниках Сан-Диего. Параллельно обучалась в Калифорнийском университете иммунологии и нейро-химии и получила кучу научных званий. Девушка была чрезвычайно одаренная, поразительно красивая, но в то же время странная и очень замкнутая, поэтому долгое время оставалась совершенно неизвестной широкой публике. Составив некую программу из собственных малопонятных, впрочем, и невоплощенных в жизнь, проектов, юная Диаманда отправляется в Европу, где пытается сотрудничать с такими же непризнанными гениями современного театрального и музыкального авангарда, поселяется а Испании, выходит замуж, но скоро расстается со своим избранником. Там же, в Барселоне, происходит первое, действительно важное событие в ее жизни - она встречает югославского композитора-модерниста Винко Глобакара. Музыка Диаманды достигла винковских ушей в 1979-м.К тому времени он уже несколько лет безуспешно пытался найти певицу с большим вокальным диапазоном для своего музыкального произведения, основывавшегося на реальных событиях ( доклад "Международной Амнистии" ) и повествовавшего о судьбе турецкой женщины, арестованной за шпионаж и умершей под пытками. Ни одна из оперных певиц, которым предлагалась главная партия, не взялись за ее исполнение - она включала экстремальную вокальную технику и варьировалась от лирического сопрано до натурального звериного воя. По свидетельству Глобакара, Диаманда Галас, обладавшая "неповторимым, прямо-таки дьявольским голосом", с блеском справилась с практически невыполнимой задачей. Впервые глобакаровская оратория была представлена на фестивале в Авиньоне, а затем еще в течение трех лет представлялась в Европе и Штатах. В Америке, на независимой маленькой фирме Ricchi Records Галас записывает почти часовое произведение с мудреным греческим названием, где исполняет сразу две главных партии, появляется в богемных клубах и наконец-то приобретает определенную известность.

В 1981-м к ней в Нью-Йорк приезжает младший брат Филип-Димитри, с которым, по слухам, она состояла в противоестественной кровосмесительной связи. Он становится главным художником и дизайнером и драматургом всего предприятия, но в 86-м умирает от СПИДа. В душе, сознании и даже во внешнем облике Диаманды происходят вызванные этим прискорбным событием крутые перемены. Она бросает своих прежних соратников ради сольной карьеры, официально прощается с "радостями жизни" и объявляет себя полномочным и единственным представителем погибших и погибающих от чумы ХХ века - СПИДа. Она последовательно выпускает трилогию "Маска Красной Смерти" ( по названию жуткого рассказа Эдгара Аллана По об ужасной болезни, от которой нет спасения ), состоящую из трех альбомов - "The Divine Punishment", "Saint of the Pit", "You Must Be Certain of the Devil". Первоначально задуманная как реквием, поминальная молитва по безвременно усопшим, она была написана на стихи французских "проклятых" поэтов-символистов Бодлера и Нерваля, тексты Ветхого Завета, негритянских духовных песен спиричуэлс и явилась прологом к последующим работам Диаманды Галас. За "Маской..." следует "Месса Чумы", во время представления которой автор и подверглась аресту. Она выступает по радио и телевидению с шокирующими заявлениями, что о мертвых поет не она, а они сами поют о себе через нее, она - "лишь их зеркало" ( очевидно - то самое знаменитое Черное Зеркало алхимика Джона Ди, использовавшееся для Некромантии ). В конце 1991-го выходит простой и зловещий альбом "The Singer", где в своей характерной, как многие считают, глубоко кощунственной манере, исполняет хорошо знакомые каждому порядочному американцу добрые негритянские религиозные гимны и ритм -энд-блюзовые хиты. В чем же заключается характерная манера Диаманды Галас? Это - прежде всего - Голос. Голос, подобного которому нет, не было и ,возможно, уже не будет на свете. На высоких нотах этот голос сверлит уши, поднимаясь до немыслимых ультразвуковых обертонов, в нижнем регистре - звучит совершеннейшим профундовым басом, достойным протодиакона.И это - при поистине чудовищном разбросе тембровой окраски - на одной и той же ноте ее голос может и звенеть, и дребезжать, и присвистывать, и хрипеть, и вибрировать с различной амплитудой. Галас одинаково искусна и в оперном вокализе, и в джазовой импровизации, и в истерическом шепоте, и в истошном реве, в шаманских завываниях и ангельских клерикальных переливах. Все ее приемы и ухищрения мастерски замешаны в сложнейший слоистый коктейль, для певицы обычным делом являются прыжки через три с половиной октавы, ей, как искушенной актрисе, подвластно малейшее отклонение в настроении, а ее голос раскрашен самой богатой из палитр людских страстей. Голосом Диаманды, ее музыкальным гением восхищались кинорежиссер Дэвид Линч, гитарист Тома Уэйтса Марк Рибо, композитор-авангардист Пьер Булез и многие другие деятели мирового культурного безумства. Ее блестящую кавер-версию знаменитой "I Put a Spell on You" Скримин Джей Хоукинса использовали для саундтрека к "Прирожденным Убийцам" Квентин Тарантино и Оливер Стоун, она специально записывала номера для знаменитого "Дракулы" Фрэнсиса Форда Копполы, ее потустороннее пение звучит и в "Повелителе Иллюзий", последнем фильме британского короля ужасов Клайва Баркера, автора "Восставшего из Ада". Ее приглашали записать вокальные партии для своих альбомов Барри Адамсон, основоположник ультрамодного стиля трип-хоп , бывший бас-гитарист Ника Кейва и суперхитовый и суперпопсовый гомодуэт Erasure. В Лодоне она выступала с радикальными индустриалистами Test Department, в Нью-Йорке - с джазовым саксофонистом-беспредельщиком Джоном Зорном.

В 1994-м она записала неожиданный роковый альбом с Джоном Полом Джонсом, басистом легендарных Led Zeppelin, группы, также известной серьезным увлечением областями потустороннего. Рассказывая позднее об их с Диамандой концертном туре, Джонс говорил, намекая на живые выступления своих бывших подельщиков Пэйджа и Планта, что им понадобилось несколько человек, чтобы заменить его одного, а ему, чтобы заменить их всех понадобился только один - певица Диаманда Галас. Ее последний диск представляет собой первую работу певицы для радио - экстремальный вокал чередуется с полной тишиной, представляя главы исповеди, вызванной с помощью химических манипуляций над мозгом - не забываем, что Диаманда - дипломированный нейрохимик! Композиции ее произведений укладываются в каноны готического рока (Bauhaus, Joy Division), современного академического минимализма и атональной музыки (Филип Гласс, Майкл Найман, Шенберг и Штокхаузен), непосредственно духовной музыки (спиричуэлс, религиозные блюзы и средневековые хоралы), некоторых видов народного ритуального пения (латиноамериканских индейцев, шаманского горлового пения народов Алтая и Тувы) и индастриала ( Test Department, Z'ev, Einsturzende Neubauten, Гленн Бранка, Swans), а также "Театра Жестокости" Антонена Арто. Галас сознательно идет по пути сокращения инструментов и музыкантов, участвующих в записи. На "Мессе Чумы" инструментальная часть сведена к фоновому синтезатору, создающему мистическо-шизофреническое состояние, и набору ударных, на альбоме "The Singer" Галас только аккомпанирует сама себе на рояле, правда, записанном особым образом. Жизненная, нравственная и философская позиция, выраженная в ее текстах - дьявольщина, богохульство, осквернение святынь - набор слов, являющийся неизменным спутником любых рассуждений о ее музыкальном творчестве, как профессиональных, так и обывательски-любительских. Христианская религия тщательно оберегает свои постулаты, сакральные тексты и понятия от придания им нового, неканонического смысла, который немедленно называет ересью, а то и сатанизмом. Диаманда Галас вносит свое собственное звучание в библейские тексты, из которых процентов на 90 состоит ее современное творчество, и служителей культа и правоверных христиан должна несколько шокировать раскаленная добела ненависть в ее голосе при цитировании евангельских строк о любви к врагу и смирению, но о какой любви и смирении может петь правозащитница многих жертв глобальной чумы, власть которой могущественнее воды, воздуха и других ветхих привычных стихий. "Мы, усопшие, отнюдь не покоимся в мире!" - перефразирует она библейский стих. "Судишь ли ты грешников и праведников одним судом, милостивый Боже?!" - намекает Диаманда Галас на базисную христианскую притчу о раскаявшемся грешнике и тысяче праведников. Ее праведники - жертвы болезни, ее грешники - избегающие правды ханжи, ее музыка - литургия ужаса и отчаяния перед надвигающейся гибелью мира. В английском языке есть многозначное слово "холокост", означающее всеобщий ужасный конец, последнюю степень тотальной смерти. Так называли гитлеровскую машину уничтожения, так называют и грядущий неминуемый конец света. Певица, часто употребляющая это слово в интервью и текстах, фактически является жрицей религии "холокост". Служа свои страшные мессы, она не выступает против Христа, но изгоняет "нечистого духа из несовершенного Бога", борется "против той его ипостаси - злой, грязной, бессердечной - которая допускает страдания невинной души!". В этом идеи Галас, пожалуй, наиболее близки к т.н. альбигойской ереси средневековой Франции и русским богомилам (любопытно, что альбигойцам был поставлен памятник, существующий и по сей день, с надписью :"мученикам чистой христианской любви" - вполне сочетается с идеями Галас ). В свое время Джозеф Фонтенборо, теолог, профессор Института Сердца Иисуса, выдвинул парадоксальную максиму:"Христос болел СПИДом", ибо, согласно канонам религии, Иисус, страдая за человечество, перенес ВСЕ болезни мира и был первой жертвой Чумы, именно его мукам и посвящена месса-реквием Диаманды Галас. О Князе Тьмы Диаманда никогда не говорит даже с малейшим намеком на симпатию, поет о нем, как о черной тупой силе, набрасывающейся лишь на слабых и больных. В песне "Закон Чумы" она заявляет еще откровеннее:"Дьявол - старый импотент, отчаянный трус. У него гнилые зубы", в песне "Крик Обманутого" Дьявол в виде черного ворона (что близко к народной православной традиции) выклевывает ей глаза, садится на грудь, чтобы питаться ее останками, останками тела, но не души. Во дни Чумы ханжеская мораль и святошеская цензура становятся хуже любого откровенного сатанизма, что может быть циничнее паточных проповедей погрязших в разврате и стяжательстве американских стадионных проповедников? Может быть, именно такие ,предельно экстатические, бескомпромиссные и честные акции, которые устраивает Диаманда Галас, и способны привлечь внимание Бога к мучениям миллионов землян. У нее еще есть силы для борьбы с этим, столь несовершенным, порядком мира.

Жанр: avant-garde performance artist, vocalist, keyboardist and composer.

Дискография:

Litanies of Satan (1982) - notable for "Wild Women with Steak-Knives (The Homicidal Love Song for Solo Scream)"
Diamanda GalЁўs (1984) - AKA Panoptikon
The Divine Punishment (1986)
Saint of the Pit (1986)
You Must Be Certain of the Devil (1988)
Masque of the Red Death Trilogy (Saint of the Pit & The Divine Punishment/You Must Be Certain of the Devil) (1989)
Plague Mass (1984 End of the Epidemic) (1991) (live)
The Singer (1992)
Vena Cava (1993)
The Sporting Life (1994), with John Paul Jones
Schrei X (1996) (live)
Malediction & Prayer (1998) (live)
La serpenta canta (2003) (Live collection of her favourite blues songs and one of her own (Baby's Insane))
Defixiones, Will and Testament (2003)
Guilty Guilty Guilty To be released in 2007 on Mute
You're my thrill To be released in 2007 on Mute

official site
Diamanda Galas on Myspace

Сообщение отредактировал illyafalco - Воскресенье, 01.07.2007, 20:56
 
UnrealДата: Понедельник, 20.08.2007, 23:51 | Сообщение # 3
Сержант
Группа: Пользователи
Сообщений: 26
Статус: Offline
Попался мне диск с этой тёткой в период детства. Неприятно слушать, бе как гадко и вообще не то что надо.
Одним словом мя обозвало ийо так - "сказки на разный манер но живые донимаггу" это не музыка.

Давно захотелось переслушать, потому что музыки которой я не понял ОЧЕНЬ МАЛО.
просто забыл как она назеваеться, теперь буду знать и завтро же заказ и на этот диск разойдёться по магазинам.
*оборачеваясь назад, тихонечко про себя думая...* а ведь мэнсон когдато был приделом "шока".. время, время..


Плохо? Давай я зделаю ещё хуже!
 
illyafalcoДата: Вторник, 21.08.2007, 20:28 | Сообщение # 4
Admin
Группа: Администраторы
Сообщений: 166
Статус: Offline
Эта тётка настоящий алмаз, не зря она придумала себе такой псевданим, ни для понтов) Мощный вокал, стремление, свой стиль, неземной энергии душа и притягивание к ней, когда смотришь и слушаешь её живьём, когда она поёт, аккомпанируя себе в основном лишь на клавишных или пиано, а когда замолкает её энергия раскалывает тишину surprised
 
UnrealДата: Четверг, 23.08.2007, 20:25 | Сообщение # 5
Сержант
Группа: Пользователи
Сообщений: 26
Статус: Offline
В понедельник, по видимому, посмотрим на сколько каррат она вытянет wink
диск нашелся!


Плохо? Давай я зделаю ещё хуже!
 
Umbra et Imago Russian FanSite Форум » Общий » Музыка » Diamanda Galás
  • Страница 1 из 1
  • 1
Поиск:

TOP.proext.com Rambler's Top100 KMindex

Copyright © 2008 Umbra et Imago Russian FanSite